клуб владельцев автомобилей KIA SPECTRA
Добрый день, дорогие братья-автомобилисты и собратья-пешеходы! Добрый день тем, кто не сдается при неудачах, а бьет, бьет в свою точку, чего бы там ни случилось! С вами любящая вас программа «Автоликбез», приземлившаяся сегодня на европейский континент - с американского! И ее ведущий – который уже зарос бородой – Юрий Гейко. Да, я в Европе. После 33-дневного скитания по США, Европа ощущается родным домом: идут нормальные люди и суют сигарету в рот тогда, когда хочется, а не в резервации для курящих, унитазы в гостиничных номерах не свистят и не ревут, чуть ли не засасывая тебя самого. Там же есть мини-бар, чего ни в одной американской гостинице не увидишь, а в мини-баре есть все, чтобы согреть душу. Пепельницы в Европе глубокие, нормальные, а не на две сигареты, как в США, в номерах розетки европейские, напряжение в них родное - 220 вольт, не страшно, если и стукнет. Два доллара здесь - деньги, за которые тебе десять минут будут раскланиваться в благодарностях, а не проглотят их со всегдашним и равнодушным «Тэнкс», как в США. Потоки машин здесь, в Лиссабоне, - наполовину из десятилеток, скромненькие, а не сверкающая роскошь, как в США. Нет того постоянного напряжения русского человека в Америке от необходимости соблюдать незнакомые законы: там машину не ставь, там окурок не выброси, там слово «черный» или, упаси бог, «негр» - не скажи, и так далее. Уже в аэропорту я почувствовал огромную разницу между Европой и Америкой. В США паспортный чиновник меня надменно отшил и послал на второй круг очереди – «Бэк!» - за недозаполненную анкету, а здесь, в Лиссабоне, такой же человек в форме, дозаполнил ее сам, легко, улыбаясь и не страдая от величия своей страны. Столица Португалии – без обязательного в США Даун-тауна, она уютная, непомпезная и неденежная, каким видится любой город США. Она похожа на наш, к примеру, Ставрополь. Весь Даун-таун – высотный центр любого американского города, свелся здесь к трем домам, которые невозможно назвать небоскребами, поскольку в каждом не более сорока этажей. Ну и, конечно же, язык – если в Америке без английского я в полной мере ощущал свою инвалидность, то здесь, в Португалии, двое из трех говорят на моем любимом французском, проблем нет. Когда мой «Боинг» пробил очень низкую облачность над Португалией, я испугался: все залито водой. Я не знал из новостей о проливных многодневных дождях над Португалией, я увидел это своими глазами: дорог нет, они под водой, все залито, но ехать-то мне послезавтра по Европе придется! Но давайте, все-таки, ненадолго вернемся в США – я не успел рассказать о Вашингтоне, столице Соединенных Штатов. На въезде в нее меня встретили двое – мой тезка Юрий Соболь и его американский друг Торнтон. Мне он был представлен так: «Торнтон, хотя и американец, курит, пьет водку, матерится и любит Россию точно так, как русский». И на самом деле было так: Торнтон курил почти беспрерывно, говорил почти без акцента, потому что учился в России, а уж остальное – приобретенное. Как он пьет водку, я не знаю, потому что мы пили только пиво. За свою 58-летнюю жизнь я знал многих иностранцев, в том числе и американцев, но не знаю ни одного, который бы после того, как провел в России больше недели, не заболел бы нашей страной. Россия – это навсегда. Как сказал встретившийся нам на Брайтоне, в музыкальном магазине, русский мужик, автор и исполнитель Михаил Гулько: «Моя жопа здесь, в Америке, а моя душа в России, там, куда вы едете». Да, о Вашингтоне. Мы за пару часов объездили его весь – небольшой город, столица Соединенных Штатов Америки. А уж его знаменитый Белый дом – вообще дачка, не новых русских, а просто дачка – двухэтажный скромный особняк, где живет президент Соединенных Штатов. Кстати, резиденция вице-президента значительно круче, и может быть, это объяснимо - за президентом, его семьей, за каждым долларом его трат следит вся Америка. Постоял я на знаменитой лужайке у Белого дома – как раз позвонили мне из Москвы, с «Авторадио», и потребовали отчета обо всех моих телодвижениях. Я и передал: мол, рука Москвы наконец-то дотянулась до Белого дома: идет передача секретной информации. А потом мы прошлись по вымершему вечером центру Вашингтона – только одни полицейские машины стояли неподалеку, дежуря на всякий случай. Капитолий – его купол единственное, что подсвеченно в городе, - впечатляет. Есть закон, по которому ни одно здание этого города не может быть выше Капитолия. И только одно строение нарушило этот закон. Как вы думаете, какое? Это бывшее советское, а ныне российское посольство – его здание, стоящее на холме, оказалось выше на какие-то сантиметры. И что? Суд длился около пяти лет, и в итоге все осталось на своих местах – самое высокое в Вашингтоне здание на сегодняшний день – неофициально высокое – российское посольство. С чем я вас всех, россиян, и поздравляю. А вообще-то, Вашингтон скучный. Нечто среднее между Крещатиком в Киеве и площадью Ленина в Харькове – казенные бетонные здания, двухстилевая архитектура: тридцатые-сороковые, сталинские дома с колоннами и фигурами, слямзенными с римской архитектуры, и почти нынешний хрущевско-стеклянно-бетоный стиль – вот и весь Вашингтон. Зашли мы, правда, в только открывшийся шпионский музей – там чего только нет! Из арсеналов Джеймса Бонда – все, вплоть до его легендарной машины – «Астон Мартина». Жучки, стреляющие авторучки, фотоаппараты в запонках, собачьи декоративные какашки для закладки информации, булыжники совершено натуральные для того же. Но венчает все это дело изображение главного шпиона современности – генерала КГБ Олега Калугина! Он, живущий ныне в Вашингтоне, неподалеку, главный перебежчик современности - вещает со всех мониторов о том, как важна шпионская работа. Три дня, три нью-йоркских дня подарили мне двоих друзей – дальнобойщик Евгений Гречко из Лос-Анджелеса и автомеханик Олег Ягусевич из Кливленда. Я о них рассказывал по ходу нашей кругосветки. Но я даже предположить не мог, что они приедут в Нью-Йорк меня провожать. Приехали. Один – через всю Америку, за шесть тысяч километров, второй – за тысячу, разве цифры так важны? Мы проехали и прошли пешком весь Манхэттен, мы пили кофе в самой крутой кофейне Соединенных Штатов. Пялились, задирая головы, на световую рекламу Бродвея на пересечении с Таймс-Сквер, которая считается самой крутой на всем белом свете. Крутая, признаюсь, крыша чуть не уехала. И скажу вам честно – в той самой кофейне на Бродвее - хороший кофе, он стоит своих три доллара. Потом мы шатались по Брайтону, хотели купить что-нибудь в подарок родным, но там цены выше, чем в Москве, а все стоящие товары - китайские, как и во всей Америке. Или брайтонские, местного производства. Да и сам Брайтон-бич уже не тот. Я помню его в начале 90-х, когда в Москве стояли бэтээры на площадях, а прилавки были пусты. Брайтон бурлил. Торжествовал. Он был самым главным в русскоязычном мире. А сегодня он, как Москва в 41-м, после эвакуации – кто не успел, тот обречен. Скучный Брайтон. Иногда, очень редко, можно на нем увидеть распальцованных новых русских – в золотых цепях, стриженных. Но они не российские – брайтонские. Они отстали от современной российской действительности, заморозившись в своем прошлом – таких уж нет у нас. Пришли другие. Официальные, спокойные, богатые, в галстуках и накрахмаленных рубашках. Пора закругляться. Удачи вам на дорогах страны и мира и запаса жизненных сил для того, чтобы после всего увиденного любить свою страну. С вами была программа «Автоликбез», заканчивающая свое беспрецедентное путешествие по всему миру, и ее бессменный ведущий - ностальгирующий по Родине Юрий Гейко.
Где взять подлокотник не знаю!